Автор: Москвич (---.pppoe.mtu-net.ru)
Дата: давно
ВОЙНА С ДОСТАВКОЙ НА ДОМ
Армия и МВД готовят кадры для ОПГ
Любое зло имеет свойство возвращаться к его создателю.
Любая война — к тем, кто ее начал.
То, что начиналось как веселая и кровавая прогулка десантного полка до Грозного, продолжилось длинной вереницей «черных тюльпанов», уносящих домой «цинки» с кем-то любимым и единственным; и кладбищами, которых в Чечне теперь больше, чем школ.
Чем закончится?
Уже примерно понятно. Слуги государевы, которым был дан карт-бланш на вседозволенность, вернувшись с войны, воевать не перестали. Они экспортировали в наш и без того не мирный мир свое понимание чести и долга.
Бывший спецназ оказался лучшим товаром на криминальном рынке России: они действительно — без страха и упрека. Хотя бы потому, что бояться им некого и некому их упрекнуть. Их оправдывают суды, не ловят прокуроры, им аплодируют присяжные, их защищают телепророки, перепутавшие времена в своем отечестве, их награждают президенты, также потерявшиеся в прошлом тысячелетии.
А нам с этим жить. И помнить, что бессудная казнь, зачистка и спецоперация — это уже элементы не только чеченского быта, а наша с вами повседневность.
Приговор, вынесенный Мосгорсудом в полдень 19 мая по делу 13 боевиков ореховской ОПГ, свидетельствует: убийства совершали прежде всего бывшие спецназовцы ВДВ, МВД, ГРУ. В материалах следствия и суда — в избытке свидетельств того, как приобретенные в армии навыки почти мгновенно превращали вчерашних сержантов в изощренных убийц и бандитов. На редкость быстро они проделали путь из спецназа в банду.
Между теми и другими я нашел лишь одно различие: если убийц в погонах (дело Эдуарда Ульмана) присяжные провожали аплодисментами, а судья — оправдательным приговором, то их ореховские побратимы были осуждены сурово и праведно.
В конце мая я кратко сообщил о приговоре тем ореховским бандитам, которые маялись в судебной клетке два с лишним года и вот наконец дождались. Тогда я торопился, а сейчас могу поговорить подробнее.
Тем более что, повторяю, пишущих и снимающих я представлял в одиночестве. Спустя день пресс-секретарь МУРа даже обиделся в беседе с репортером: я, говорит, даже не поверил, что в зале суда в такой день не было ни одного журналиста. И верно: я сидел на передней скамье, в мою сумку упирались стволы двух автоматов бойцов спецназа, а чуть левее тихонько устроился тот, которого и они, и еще пяток автоматчиков берегли, — Витя Сидоров, ореховский боевик, совсем еще пацанчик. И следователям, и потом судьям он дал полный расклад по банде и потому в клетке сидеть никак не мог: удушили бы вмиг.
Впрочем, не он один был такой разговорчивый — особо не таились и Яков Якушев, и Дмитрий Усалев, и даже первый номер бандитского списка Александр Пустовалов.
На следующий день все основные московские газеты, все новостные выпуски ТВ откликнулись на приговор по громкому делу, и стало понятно, что прогул на последнем заседании суда вышел моим коллегам боком. Я с удивлением читал, что киллер Пустовалов получил 22 года строгой зоны за то, что убил все того же Солоника, его подружку Свету Котову, милиционера ППС сержанта Анатолия Глебова, следователя Одинцовской спецпрокуратуры Юрия Керезя, а уж коптевских и курганских — несчетно. Увы, коллеги, этих первых пяти эпизодов нет ни в обвинительном заключении, ни тем более в приговоре. По простой и банальной причине: до сих пор это нераскрытые висяки. С убийством Солоника и Котовой, правда, картина яснее, но к ответу Пустовалова призовут еще не скоро. А вот кого действительно, как счел суд, угробил Саша Солдат — о тех и не вспоминали, потому что знать не могли.
Жалели еще Васильченко: с чего бы это ему единственному дали пожизненное, если у него на совести всего одна жертва? Погодите, я еще расскажу, что это за упырь такой, убивший аж восьмерых. И вовсе уж запутались, с чего бы это судья Говоров отпустил на волю Сидорова, Усалева и Якушева. Тут же, чтоб не забыть, объясняю: все трое, как говорится в законе, проявили деятельное раскаяние — были искренне откровенны на следствии и в суде, отсюда и снисхождение.
Последнее мое ворчание: что-то уж мы все переборщили с нанесением восторженного флера на образ Саши Солдата. Я тоже этой бандитской романтики поначалу не избежал и теперь каюсь: он вовсе не киношный киллер в белых одеждах, а заурядный мясник, которого в приличной тюремной хате запросто могут уложить у параши.
И, наконец, давайте не будем спорить, стоит ли судить бандитов за то, что они в основном убивали таких же бандитов. Ну если быть точным, не их одних — под прицел ореховских попадали и вполне приличные люди, но разговор у нас не об этом. Один из основных участников процесса по этому поводу думает так: внесудебные казни омерзительны независимо от того, совершают ли их киллеры из спецназов от имени государства или из криминальных банд по воле своих паханов. Одним миром мазаны.
Поправшие воровской закон
В отличие от прежних моих писаний я постараюсь, чтобы о своей бандитской службе хоть немного рассказывали сами бандиты. И следователи, а потом и судьи слушали их откровения более чем внимательно. Еще бы: ореховская ОПГ с той поры, как лидером в ней Сергей Буторин (Ося), стала в Москве самой жестокой, самой вооруженной, самой мобильной, самой авторитетной, самой богатой (в казне — сотни миллионов долларов) и самой неуловимой. Плюс безупречная дисциплина, аскетизм в поведении верхов и низов: за один-единственный случай употребления наркоты или пьянства — пуля в лоб или удавка на шею.
Тут придется напомнить, откуда эти ореховские вообще появились.
В конце девяностых, когда по Москве гулял бандитский беспредел, у коллекционера европейской известности Виктора Магидса внаглую опустошили драгоценную галерею. Исчезли сотни картин известнейших мастеров. Каким-то чудом милиция вышла на одного из похитителей — неведомого дотоле мелкого воришку Александра Буторина (Зомба). Картин, стоящих сотни миллионов долларов, след простыл; Зомб крепко уселся на нары, но весьма скоро вышел на волю по странной амнистии.
И вряд ли кто в прокурорских и милицейских кругах тогда знал, что украденные сокровища надежно спрятаны у его брата, недавнего прапорщика стройбата Сергея Буторина (Оси). Тогда-то и состоялась его встреча с самым крутым авторитетом Москвы — Сильвестром. Это Сергей Иванович Тимофееев, родом с Новгородчины, отсюда и первая его кликуха — Сережа Новгородский. Он быстро прибрал к рукам болтавшихся без присмотра ореховских братков и к 1993 году прижал наиболее оголтелых отморозков, отмыл ворованные миллионы и превратился в респектабельного дельца с вполне легальным бизнесом. Слово Сильвестра было непререкаемым и для братвы из множества группировок, и для бизнесменов, которые за долгожданный покой отстегивали ореховским от 30 до 70 процентов прибыли.
Кому, как не Сильвестру, было приветить Сережу Буторина с его картинами, которые тот и приволок новому благодетелю?
Ося пришел наниматься не один, за ним выстроилась целая шеренга новобранцев: Марат Полянский (выпускник Ленинградской военно-космической академии), спецназовцы Олег Пронин, Александр Пустовалов, Дмитрий Белкин об руку со своим одноклассником Владиславом Макаровым.
Этот Славик вообще выглядел суперменом: служил в СОБРе рушайловского РУОПа на Шаболовке, колесил по Чечне с зачистками, увенчан орденом Мужества; сразу после возвращения он открыл объятия братве Буторина. А вот еще друзья недавнего старлея Марата Полянского, которых он скромно отрекомендовал ликвидаторами: спецназовцы ВВ Игорь Сосновский и Сергей Фролов. Они ушли в бега после первых арестов и сейчас в розыске Интерпола. А вот друга юности Марата Полянского — спецназовца Олега Пронина — на смотрины не привели. Его и братва толком не знала, только жуткие легенды ходили. Еще бы: Пронин и еще трое его коллег по ментовской службе обеспечивали Осе безопасность и выполняли самые деликатные задания.
Именно эти люди, еще недавно кичившиеся своими то краповыми, то черными, то голубыми беретами отборных частей спецслужб и десантуры, стали теперь ударным отрядом рвавшегося к власти Буторина.
Подбором кадров занимался у него Марат Полянский. Только человек, далекий от криминального мира, мог так глубоко понять требования шефа: гнать подальше каждого, кто хоть раз был судим и продолжал чтить дурацкие воровские законы.
Ося хотел куда большего: по крайней мере его ближний круг должен быть свободен от такой химеры, как сострадание, жалость к жертве, сомнение в праведной жестокости приказа.
Где таких искать? Да прежде всего среди тех пацанов, которые хоть год да служили в Чечне. Ужели не найдешь?
Тогда, если кто подзабыл, уже вовсю разворачивалась первая чеченская война. Журналисты были куда смелее и откровеннее нынешних, и только совсем уж тупой не знал о бомбежках и артобстрелах федералами городов и сел, о жестоких и бессудных казнях и резне и с той, и с другой стороны. В подмосковном Одинцове, где обосновался Ося, встречали из Чечни первые гробы, первых раненых и инвалидов, первых героев-орденоносцев.
Ответственный за кадры Полянский доложил шефу: лучшие кандидаты в банду — ребята из разных спецназов. О том, как «мочили чехов», под хорошую выпивку рассказывают, не таясь, после боев и зачисток еще не остыли, все матерят жлобство властей, все снова мечтают о стволах и крутых баксах, которых навалом у любого торгаша, а у них, воевавших, шиш в кармане.
Опер из МУРа так говорил мне о тогдашних занятиях Марата Полянского: «Людей в банду он находил не только в соседних домах и кабаках, он завел себе знакомых в военкоматах, и те отыскивали ему дембелей из спецназа, которые прошли Чечню».
В материалах следствия доказательств этому более чем достаточно.
Вспомнишь новобранцев, которых Ося привел к Сильвестру, — и сразу поймешь, что в поисках «солдат удачи» он преуспел.
Как же понадобились эти молодцы Буторину, когда 13 сентября 1995 года на 3-й Тверской-Ямской у дома 46 «Мерседес», в котором ехал Сильвестр, разнесло в клочья. С помощью стволов бандитского спецназа сразу же удалось зачистить практически всю осиротевшую верхушку авторитетов — Культика, Витоху, Дракона, Двоечника — и помочь Осе мигом подмять под себя многочисленную ореховскую братву.
А теперь посмотрим, какие нравы он здесь насаждал, как выстраивал вертикаль своей власти и как ее укреплял с помощью все тех же спецназовских громил. Как же они отличались от уголовников, которые когда-то были в чести у Сильвестра! Тем, видите ли, дурацкий их закон не позволял мочить братка без решения сходняка, беспределом считалось палить из стволов в людном месте, заодно с предателем убивать его женщину и ребенка... Сущие бредни, в приличном спецназе просто смешные.
Чтобы было понятнее, как именно действовала у Оси его зондеркоманда, достаточно подробнее рассказать все о том же Пустовалове. Стараниями моих коллег он известен куда более своих соседей по клетке, да и в спецназе морской пехоты ВМФ был не последним человеком: в характеристике на старшину-морпеха (эту бумагу год назад можно было видеть в материалах дела) отцы-командиры просто захлебываются от восторга.
Это, разумеется, будут не рассказы «вживую». Показания ореховских следователи внесли в обвинительное заключение, а на суде почти все наши фигуранты их подтвердили. Пустовалов, правда, из клетки при братве говорить не пожелал, но от откровений на предварительном следствии не отказался, и они благополучно перетекли в приговор.
«Занимался физическим устранением…»
Когда 19 ноября 1999 года опер МУРа вытащил Пустовалова из шкафа в съемной квартире, ему уже было 27 с небольшим. За плечами — два года службы в спецназе морской пехоты, звание старшины запаса и школа, которую закончил с грехом пополам. И пять лет бандитского стажа. Начитанный, помешанный на музыке Пустовалов сразу расположил к себе и бандитов, а позже — и взявших его оперов и следователей. Я понимаю, почему они мне рассказывали о нем с откровенной симпатией: если вина была честно доказана, тут же следовало признание, никаких заморочек. Эпизоды с убийствами следователи преподносили своему фигуранту постепенно, опасаясь, что тот сорвется. И ошибались: «Что докажете — то мое». Оперы хотели навесить на Солдата 30 убийств, но следователи доказали самую малость — 13.
Сожалений он не испытывал.
Из обвинения: «После демобилизации Пустовалову предложили работу в составе преступной группы, возглавляемой Буториным по кличке Ося, которому непосредственно подчинялись Белкин по кличке Белок, Полянский Марат, Руднев по кличке Америка и он, Пустовалов. В подчинении Белкина находились Саусарагис, Макаров, Дашкевич по кличке Голова, Поляков по кличке Тихий, парни по кличкам Спортсмен (Филатов), Летчик (Кременецкий), Аль Капоне (Пронин). (Длинный этот список любопытен тем, что упомянутая в нем братва — выходцы из спецназа. — Г.Р.)
…Между членами группировки существовала четкая иерархия, указания старших выполнялись беспрекословно. Он, Пустовалов, занимался физическим устранением лиц, на которых указывали руководители группировки.
…За выполнение своих обязанностей каждому члену группировки был установлен оклад. Он, Пустовалов, лично получал от 8 до 30 тысяч долларов США».
Я посчитал, сколько человек пополнили ряды банды в первые дни лидерства Буторина. Наиболее приближенных у него оказалось 25 человек. Потом стал прикидывать, сколько было казнено за болтливость, употребление наркоты и подозрительное поведение. Насчитал 12 покойников.
«Казнили пацанов публично»
25-летний Дмитрий Усалев пришел в банду по рекомендации знакомого по Одинцову парня. Сразу был замечен и приближен к Буторину — стал его личным водителем. Ничего удивительного: Ося был расположен к профессионалам, а Усалев был классным шофером.
Парень он был неглупый, приметливый; следователь это отметил: «Усалев понимал, что в банде уже успели узнать, где он работал раньше, где именно живут его родственники, чем занимаются. Он понял, что в группировке никогда и ни с кем нельзя делиться своими мыслями, информацией и необходимо молчать. За употребление наркотиков могла последовать смерть — казни чаще всего проводились публично».
Эту жуть тоже пусть пересказывает следователь: «В июле 1996 года руководители банды (Буторин, Белкин, Полянский Марат) приняли решение об убийстве члена банды Горюшкина из-за употребления им наркотических средств. Для исполнения были привлечены члены банды Филатов, Сидоров, Пустовалов, Александров, Саусарагис, Поляков, Усалев, Кременецкий. Горюшкина привезли в лесной массив у деревни Грязь Одинцовского района. Поляков и Саусарагис поочередно сдавливали шею, душили потерпевшего руками, а Пустовалов — веревкой. Затем Пустовалов перерезал ножом органы шеи Горюшкина и топором расчленил его труп».
Кого-нибудь еще очарует киллер Солдат?
21 августа Буторин велит убить еще одного наркомана — Мещенко. Эта мерзость происходит в квартире при большом скоплении любопытствующих. Пустовалов снова орудует ножом и топором.
26 ноября того же года тот же Пустовалов кромсает еще одного наркомана — Гаврилова.
Казни продолжаются с маниакальной регулярностью. В июне 1997 года один из братьев Ивановых, Борис, восемью выстрелами из пистолета ПМ укладывает лидера конкурирующей деньговской ОПГ Трофимова; чуть позже этот же боевик расстреливает еще одного «деньговца» — Маркелова; в том же июле Александров и Кременецкий душат за болтливость Смоленцева; в сентябре прилежных киллеров братьев Ивановых из браунинга расстреливает Васильченко: говорят, братья в пьяном виде плохо отзывались о Буторине и даже называли его палачом...
Как и положено диктатору, Буторин с помощью своей СБ ищет и находит заговорщиков, желающих пошатнуть его власть. Авторитета Кириллова обвинили в попытке покушения на Белкина. Ликвидацию отступника поручили Борису Иванову, и тот искрошил его из автомата. Находят и собственного коррупционера: им оказался совладелец ресторана «Санта-Фе» Кюльбяков. Годами он снабжал банду загранпаспортами, получал за услуги щедро, а тут вдруг — ни паспортов, ни ста тысяч долларов предоплаты. Пустовалов выслушал вердикт Оси, жулика отыскал и из автомата «Глок» всадил в него десять пуль.
А вот как Васильченко убивал коллегу по ремеслу Торчилова и его подружку Ефимову, я рассказывать не стану даже с помощью следователя: зачем мне проклятия одуревших от этих кошмаров читателей?
Поэтому пишу только одну цифру: после буторинских казней суд насчитал 29 трупов. Наиболее старательные палачи — Пустовалов, Васильченко, Кременецкий, Александров, Поляков, Саусарагис.
«Печки-лавочки»
Будет ошибкой считать, что кровавое колесо, запущенное Буториным, требовалось ему лишь для удовлетворения собственных садистских наклонностей. Выстроенная вертикаль бандитской власти могла существовать только с помощью каждодневного террора, только при полном подавлении инакомыслия и хоть какого-то подобия коллективного органа управления, каким в других криминальных группировках служит тот же сходняк. Здесь же, у ореховских, все рычаги управления крепко, как и положено единоличному правителю, держал только Буторин. Именно безграничная власть, основанная на терроре с помощью выходцев из спецназа, позволила Осе создать не только полностью покорную ему банду, но и парализовать конкурентов: после ударов его молодчиков потеряли былой вес курганская, медведковская, коптевская и ряд других мелких ОПГ. А это значит, что практически все банковские, финансовые, торговые или зрелищные структуры Москвы стали платить дань одним лишь ореховским.
В закрома Оси потекли финансовые потоки куда большие, чем получал Сильвестр. И если со своей или конкурирующей братвой Ося был крут и жесток, то с исправно платившими дань коммерсантами — сама галантность и очарование. И еще: Ося никогда не замахивался на крупных воротил и тем более олигархов. На кой ему их кремлевские покровители, которые мигом натравят на ореховских всю королевскую рать?
Я более чем уверен, что в РУОПе на Шаболовке с ведома будущего Героя России Рушайло ореховская ОПГ вовсе не случайно выпала из поля зрения. Ее просто велено было не замечать и верить, что сменивший Сильвестра Сергей Буторин еще в 1995 году мирно упокоился в могиле на Николо-Архангельском кладбище. А с мертвеца какой же спрос?
Как во всякой приличной организации, деньгам у Оси вели счет, ни один доллар или рубль не исчезал бесследно — это вам не Минфин, у которого миллиардные кредиты растворяются сами по себе.
Состоянием Буторина ведал 27-летний финансовый гений Яков Якушев (образование высшее, примерный семьянин). Вот какие строки посвятил ему следователь: «Он, Якушев, по поручению Буторина регулярно собирал деньги с предпринимателей, регулярно получал деньги от Белкина, а когда последний скрылся — от Макарова. Каких-либо документов на получение денег не составлялось.
При производстве обыска по месту проживания Якушева были изъяты системный блок компьютера с информационными носителями, черновые листы-ведомости с записями о движении денежных средств.
С начала 1999 года, когда Полянский Марат скрылся, Якушев стал получать указания из Испании от Буторина Сергея и занимался этим до 5 мая 2000 года, когда был арестован. Последний раз 5 мая 2000 года он получил деньги от владельца ресторана «Печки-лавочки» Вялкова в сумме 10 500 долларов США и 88 500 рублей».
Красные береты
В те годы, когда все мы жили в другом государстве, а я служил в другом МВД, самыми близкими моими друзьями были офицеры из реутовской дивизии с известным многим названием — ОМСДОН. Многие знают: отдельная мотострелковая дивизия особого назначения МВД СССР. Раньше она носила имя Дзержинского, да и теперь в разговорах ее так называют.
В 1989 году командовал ею генерал-майор Босов Виталий Викторович. Как-то он взял меня, тогда уже огоньковского журналиста, на борт тяжелого транспортника со спецназом. Летели в Баку. Начиналось противостояние армян и азербайджанцев, было введено особое положение в Баку и Ереване. А это значит — комендантский час, танки в центре и на окраинах, спецпропуска для лояльных граждан, патрули на каждом шагу, ни митингов, ни демонстраций. Генерал Босов стал военным комендантом города, вся власть — в его руках. Воплощение этой власти — спецназ, красные береты.
Прилетевший со своей группой из Лондона мой друг, именитый режиссер и славный парень Юрис Подниекс, вместе со своими английскими коллегами из BBC снял потом фильм о власти генерала Босова и его спецназа. Это был восторг, ода солдатам в красных беретах и их генералу. Дотошные телевизионщики ходили с ними в рейды, ездили на обыски и задержания, а потом, глуша со своими героями водку, каждого держали в объятиях — ура спецназу!
За что? Объясняют: за то, что даже в трудных ситуациях они были вежливы, тактичны и при этом решительны. За неделю — ни одного выстрела, ни одной схватки между двумя начинавшими враждовать народами. Журналисты потрясены: парни стояли в патруле по три часа и не позволили себе ни одной сигареты.
Подниексу тогда подарили красный берет; он гордо натянул его на свои вихры, увез в Лондон, а потом в Ригу.
У меня есть фото тех дней: высокие, крепкие парни в красных беретах в обнимку с англичанами и латышами. Подниекс, помню, крупно снимал их глаза — усталые, напряженные и удивительно славные.
А теперь мою память украли. Мне что теперь остается — вспоминать физиономии Ульмана, Пустовалова, Макарова, всей этой уголовной шпаны в судейской клетке? Это тоже — спецназ? Эти тоже носили красные береты?
Тоже. Потому что за десять лет чеченской бойни по воле Кремля это адское пекло прошли более миллиона солдат России, все подразделения спецназа из всех городов необъятной страны.
Главное, что они в этой Чечне поняли, — все дозволено. Бить людей прикладами и тяжелыми бутсами, жечь дома, таскать в свои бэтээры ворованное добро хозяев, которых можно пристрелить, а можно изуродовать или дать по башке и увезти в неизвестность.
Слышу уже голоса возмущения: не все были такие. Верно, не все. До сих пор не забуду группу спецназа ГРУ из Пскова — ребята вели бои с бандитами Басаева, помощи не получили и полегли почти все. Я поклонился их могиле в Пскове, писал об их подвиге в «Новой». Они умирали под пулями бандитов как раз в те дни, когда ореховская братва вела стрельбу в Москве: об этом, бандитском, спецназе у нас сейчас разговор, а не споры, кого было больше — героев или подонков.
Сотни, тысячи «солдат удачи» после Чечни заполнили российские города и поселки. Рынок труда пополнился молодыми, озлобленными и обобранными предавшим их государством парнями.
Мы уже знаем их покупателей. Ореховский авторитет Ося Буторин не первый и не последний.
И в выборе своем не ошибся — путь из спецназа в банду оказался коротким и единственным.
Георгий РОЖНОВ, обозреватель «Новой»
ДОСЬЕ "НОВОЙ ГАЗЕТЫ"
4 декабря 1999 года. Трое военнослужащих-разведчиков Разумков, Попов и Бабичук заблудились в горном районе Ингушетии, вышли к хижине и после ссоры с чабанами расстреляли их, скрывшись с места преступления.
Март 2000 года. За похищение и убийство Эльзы Кунгаевой арестован полковник Буданов. Процесс по этому делу длился несколько лет, стал политическим и выявил настроения, царящие в российском обществе. Огромная часть россиян была склонна оправдать убийство. Полковник Буданов был на волосок от амнистии…
2000—2001 годы. Выпускники диверсионной школы Алексей Спильник и Артем Собкович, которым не нашли применения в системе Минобороны и МВД, чтобы доказать свой профессионализм, совершили ряд хорошо спланированных нападений на часовых военных объектов в Калининградской области, впрочем убивали не только армейцев, но и гражданских (подробнее — «Новая газета» № 11).
Сентябрь 2002 года. Возбуждено уголовное дело по факту угрозы убийства обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. Подозреваемый — оперативник из Ханты-Мансийска Лапин (позывные — «Кадет»), против которого ранее было возбуждено уголовное дело № 15004 по обвинению в похищении людей, убийстве и проч. Дела не раз пытались прекратить, пропадали документы, свидетели боялись давать показания. Прокуратура признала Лапина «социально не опасным». Вначале Кадет свою причастность к угрозам отрицал. Затем прислал в редакцию письмо, сообщив, что просто пошутил…
Ноябрь 2003 года. Четырех спецназовцев из Новосибирска обвиняют в убийстве шести мирных чеченцев. В январе 2002 года капитан Эдуард Ульман, лейтенант Александр Калаганский, прапорщик Владимир Воеводин (641-го отряда спецназа ГРУ, в/ч 55443) в Шатойском районе Чечни по указанию замкомандира майора Алексея Перелевского блокировали дорогу, а затем, по ошибке, расстреляли одну из машин. Выяснив, что пострадали мирные жители, группа Ульмана добила свидетелей и сожгла их тела в машине. Суд присяжных группу Ульмана оправдал.
Июнь 2004 года. Московский окружной военный суд полностью оправдал обвиняемых в убийстве журналиста «Московского комсомольца» Дмитрия Холодова: бывшего начальника разведки ВДВ полковника Павла Поповских, командира особого отряда 45-го полка ВДВ майора Владимира Морозова, двух его заместителей — майоров Александра Сороку и Константина Мирзаянца и других. Оправдательный приговор однажды уже был отменен Верховным судом, но военный суд по-прежнему не признает собранные доказательства достаточными для обвинительного приговора.
Константин ПОЛЕСКОВ
17.06.2004
| |