Автор: FISHER [Новокузнецк] (83.149.51.---)
Дата: давно
В 13 лет я была на удивление некрасивым ребенком: очень худой прыщавый глист с огромной башкой и кривыми- кривыми зубами. Моя мама меня стеснялась и весь подростковый период держала меня как можно дальше от родственников и знакомых, на все лето посылала меня в пионерский лагерь . Пионерлагерь состоял из бараков с детьми, домика дирекции и четырех туалетов. Туалеты состояли из кирпичной будки, ямы, закрывающего эту яму деревянного настила с дырками и говна с хлоркой. Говно с хлоркой воняло, поэтому сортиры предусмотрительно строили далеко от жилых зданий и обсаживали их кустами. Девочки долго думали, что я мальчишка ... В общем, со мной не хотели дружить. В ту фатальную ночь полуночный понос стал моим единственным товарищем. Срал весь лагерь: недоспелые фрукты, немытые руки повара и всякое дерьмо, которое жрали пионеры делали свое черное дело. Дырки в туалете были обгажены расстроенными желудками 400 человек и девочки ходили @!#$ парами: одна гадит, другая светит фонариком, чтоб первая не влезла в продукты испражнения предшественниц. Мне никто не хотел светить фонариком, поэтому в ту ночь я выстреливала пионерлагерную солянку и горох в гордом уединении; в блеклом свете фонаря были видны только очертания, и, сидя над дырой, я смирилась с тем, что уже влезла в чье - то скользкое дерьмо. Неожиданно какая-то тень метнулась прямо на меня, я завизжала, круто дернула неустойчивым корпусом, ноги проехались по чьему - то поносу и я вошла в очко как хорошо смазанная гильза. Чёрт! Летучая мышь загнала меня по шею в кучу дерьма, над головой смутно виднелось очко, если кто-нибудь сейчас придет гадить, то состояние мое сильно ухудшится. Надо вылазить! Через полчаса, пыхтя и шепотом матерясь, я достала до дырки руками: это, блин, было крайне сложно - все твердые опоры были склизкими, как сопли! Ухватившись за края дыры, я подтянулась и высунула голову: от свежего воздуха закружилась голова и я удержалась на завоеванных позициях только волей к победе. Подтянулась еще и оперлась на локти: нужно за что - то ухватиться, чтоб не соскользнуть. Все вокруг было скользким, зацепиться можно было только за поперечную деревянную балку в полуметре от меня, я с нечеловеческими усилиями пыталась до нее достать, шипя от напряжения: - Ну ! Иди же сюда! Дай, я до тебя достану! ... Вдруг меня ослепила яркая вспышка света, потом какой-то не то вздох, не то стон, и глухой стук - я перепугалась и ... свалилась обратно. Еще полчаса - и я снова над очком. Так. Тянемся ... Все. Я схватилась за перекладину и вылезла на цементный пол чуть дыша от радости. Отдышавшись, решила идти к речке отмываться. Метрах в трех от сортира лежал директор, рядом с ним валялся разбитый фонарик – подох что ли ? Я пошла на речку, отодраилась как сумела, а затем позвала людей: может и не подох еще, спасти можно. Утром нам сказали, что у директора был удар, вернулся в лагерь он лишь под конец смены. Говорить он не мог, сидел весь день на крыльце и ему нравилось, когда к нему приходили дети. Я навещала его часто, он меня как то особенно любил - ведь именно я тогда позвала к нему людей. На следующий год мы узнали, что перед самой смертью директор ненадолго пришел в себя. Он сказал, что в ту ночь он обходил территорию лагеря, случайно услышал странное пыхтение в сортире и открыл дверь. На него из зловонного очка лез адский говенный лупоглазый червяк, тянул к нему щупальца и шипел: - Ну-у-у ... Иди же сюда-а ... Дай, я до тебя дотянуссссь! ...
За лупоглазую обидно, конечно... ----
________________________________
А я говорил, не сезон еще... (с)
| |