Автор: vvvic (---.dialup.primorye.ru)
Дата: давно
http://2005.novayagazeta.ru/nomer/2005/74n/n74n-s23.shtml
для ленивых:
Виктор ШЕНДЕРОВИЧ — кандидат в депутаты Госдумы. Он будет представлять Объединенный гражданский фронт в довыборах по 201-му Университетскому округу Москвы. В интервью «Новой» он рассказал, зачем.
— Скажите, что, ваше кандидатство — это шутка Шендеровича.
— Нет-нет. Если это воспринимать как шутку, то только как постмодернистскую, как включение в жизненный контекст. Я точно не знаю, но у образованных людей это, кажется, «инсталляция» называется. Я не буду вести традиционную кампанию, заниматься всей этой бессмысленной ботвой. Думаю, совершенно неважно, кто пойдет в Думу — я, Сенека, Говорухин или цирковой конь: качество работы Думы выше уже не будет. Дума у нас имеет такое же отношение к парламенту, как Общественная палата — к общественному мнению. Только одни люди назначены Кремлем работать депутатами, а другие — народом. Но, как выразился мой друг Сергей Пархоменко, есть вторичные депутатские признаки. Первичные — это нажимание на кнопки, хождение под телекамерами на заседания…
— А вторичные — это дача, мигалки и служебные машины?
— Нет, это — основополагающие, то, ради чего в депутаты и идут. Не забудьте: пиление бюджета — здесь же.
— И вы идете ради этого. Да?
— Моя жизнь сложилась так счастливо, что опыта прикасания к бюджетным деньгам в последние 20 лет я не имею. И у меня стойкая идиосинкразия к этому. Я другим зарабатывать научился и благополучно это делаю. Но мы отвлеклись. Вторичные депутатские признаки по Пархоменко — это право депутатского запроса, право на сбор и оглашение информации. Конечно, и журналист имеет право на запрос, но в гробу они видали этих журналистов. А депутатов им в этом месте увидеть труднее. Я воспринимаю это как вполне публицистический эксперимент: углубляю знания о политической реальности, прививаю себя, как Пастер, но не перестаю быть журналистом. В случае победы я собираюсь, как это практикуется, не продавать удостоверения помощников депутата тысяч по 5 (долларов. — Н.Р.), а нанять квалифицированных юристов, честных людей. Людей, в которых это сочетается. Такие есть. Чудеса случаются.
— Но художник во власти — это уж точно не на пользу художнику и вряд ли — власти.
— И Тютчев, и Гете были, как известно, серьезными чиновниками, Салтыков-Щедрин — вице-губернатором. На качестве текстов это в худшую сторону не сказалось.
— А ваши коллеги-журналисты во власти. Хинштейн, например…
— Еще раз назовете Хинштейна моим коллегой, я интервью прекращу.
Если говорить всерьез, идея пришла в минувшую пятницу, на заседании «Комитета-2008». После того как Ходорковскому не дали пойти на выборы, я с удивлением обнаружил, что это место никто не занял. А это же вопрос не о том, кто будет от этого округа заседать (в этом смысле я даже не против Говорухина: он ничего не испортит — невозможно), а о том, что это последние выборы в истории новейшей России по одномандатному округу. И если в Думе никто не умрет (дай бог им всем здоровья), то больше выборов человека (а не партий. — Н.Р.) в Думу не будет — они отменены.
Проблема еще и в том, что во власти никто не представляет ни меня, ни друзей, ни родителей. А в России нас таких, ориентированных на права человека, — 10—15%. Поэтому выборы для меня — это способ внятно напомнить власти о том, что мы есть, что нас — сотни тысяч. Речь о том, чтобы дать власти оценку. Это пригодится в будущем: чтобы мы шли в следующую Думу не с клеймом неудачников и маргиналов. А то как-то у нас так получается, что чемпион мира по шахматам Каспаров, или публицист Новодворская, или другие блистательные люди, например из «Комитета-2008», — маргиналы, а серые полканы или майоры, прорвавшиеся из пыльных кабинетов, — элита. Самое время напомнить власти, кто тут элита, а кто маргиналы.
— И кто в доме хозяин.
— Да, но я подчеркну — не в Думе, а в доме. Практически это ничего не изменит, но на перспективу звонко прозвучавшая оплеуха была бы очень кстати. За этим звуком я и иду на выборы.
— У вас же есть крайне печальный опыт общения с властями — на примере всех ныне закрытых телекомпаний. И вы все-таки надеетесь пройти?
— Это другая история. Конечно, против нас будет административный ресурс, и очень мощный.
— И мы знаем, как его зовут!
— Да, фамилию владельца ресурса мы знаем. Однако не все так просто. Это в системе «ГАС-выборы» можно подкрутить колесико, несопоставимое с арифметикой, как в случае с выборами в Осетии, где за одного из кандидатов — 98%. Как в случае с первыми выборами Путина, когда за последние два часа в некоторых регионах проголосовали 112% населения. Как на думских выборах 2003 года, где сначала обнаружилась 100-процентная явка, а потом откуда-то взялись еще несколько килограммов бюллетеней. В случае с одним округом нельзя просто поменять цифру, как в Карачаево-Черкесии, — с 70 на 30%. Здесь будет очень пристальное внимание, и мы это организуем. Просто с нами не будет. Я обещаю.
Я осознаю, что мне не придется в это время случайно оказаться на Первом, втором, третьем, четвертом каналах телевидения. Думаю, там может возникнуть внезапный интерес к Говорухину. Как к режиссеру, конечно. И мы понимаем, что будет крайне пристальное внимание к любым нашим финансовым движениям, к каждой бумажке.
— Вы должны быть святее папы римского.
— Безусловно, потому что папу римского снимут здесь с пробега в полсчета. Мы помним о господине Скуратове, снятом с выборов за то, что не указал в документах, что он профессор. Однако, по моим ощущениям, вероятность выиграть эти выборы у меня немножко больше, чем вероятность до них дойти. До этого мои сограждане голосовали за меня пультом: включали канал, на котором я работал. Сейчас голосуют включением «Эха Москвы». Появился еще один способ.
— Мне просто страшно представить Шендеровича в этой серой массе андроидов.
— А он не появится в зале заседаний Думы в любом случае. Но скорее просто не дойду до выборов. Я предлагаю перестать валять дурака и делать вид, что у нас есть Дума. Если не считать мыслями мелкие умственные движения по поводу распила бюджета, никто там не думает. Туда идти — это метать бисер перед свиньями. А меня традиционно гораздо больше интересует публика. Достать власть можно только через улицу, через общество, которое должно встать на дыбы и по возможности цивилизованным образом демонтировать механизм нынешней власти и вернуть демократический. В этом смысле мне союзники все…
— И черт, и дьявол?
— Дьявола в природе, как и ангелов, не существует. Это — пиар. Существуют различные политические силы. Я с удовольствием десятилетиями идеологически разбираю на кусочки коммунистическую идеологию — и буду продолжать. Но сегодня политики нет, есть административная вертикаль, уткнутая в болото. И если ее сейчас вручную мы не демонтируем, она рухнет сама. И вот тогда уже придут нацисты, фашисты, всякая мразь, потому что демократические институты, с помощью которых это можно предотвратить, уже разобраны. В этом смысле люди, находящиеся сегодня у власти и говорящие либеральные слова, представляют самую большую угрозу для либеральной практики.
Мы не учимся на чужих ошибках. Рост мусульманского экстремизма в Андижане обеспечил кто? Каримов. Он сначала уничтожил оппозицию, но нельзя уничтожить законы физики: гниение продолжается. И если это не лечится лекарством — демократическими процедурами, — то прорывается по-другому. И расстрел из бронетехники людей, потом объявленных ваххабитами, ведет к прямому росту числа ваххабитов: люди симпатизируют униженным. Точно так же зачистки в Чечне приводят к тому, что мы воспитываем уже второе поколение террористов. Нынешняя власть вырыла прямую дорогу к леворадикальному ужасу. Это значит, что у любой мрази, которая на волне недовольства попадет в Кремль, столько же полномочий, что и у многоумных сурковых.
— Это мысль о том, что тогда времена Путина покажутся раем.
— Но только надо понимать, что к этому сейчас ведет Путин. Это не я сошел с ума, защищая Лимонова, а прокурор, дающий 8 лет лагерей для 39 ребятишек, захвативших приемную президента: для них, их друзей и родственников — это путь из народников в народовольцы. Это путь от людей, которые учатся грамоте и надеются на какие-то реформы, туда, где начинают взрывать царя-батюшку. Россия это прошла уже в 1905 году, но нами управляют те, у кого тройка по истории. Я готов лично проэкзаменовать всех Ивановых в кремлевской администрации. И дело не в том, что они злодеи, а в том, что не понимают, что действие равно противодействию. И по физике у них тоже тройка.
— Ваше выдвижение значит, что не нашлось другого?
— Был Ходорковский, но его не пустили. Для этого, правда, судьям пришлось установить рекорд Гиннесса по скорочтению — прочесть 500 томов дела за один день. Я не политик, не знаю, как так получилось, но образовался некоторый вакуум.
— Но есть же бездействующие, маргинальные, политики.
— Они не бездействуют, но об их доводах надо у них спросить. Хотя, если бы выдвинулись Каспаров, Хакамада, это было бы выдвижение в той же номинации, что и Говорухин, просто с другим знаком.
— И понадобился Шендерович.
— Потому что я — идеальный инструмент для того, чтобы показать этот фарс.
Беседовала Наталия РОСТОВА
06.10.2005
| |